| Darth_Nihillus | Дата: Понедельник, 02.07.2007, 13:34 | Сообщение # 1 |
|
Группа: Удаленные
| Тараканья охота. Автор Astar (Alexey Stes'ko)
Для человека, который любит только себя,
самое нетерпимое - оставаться наедине с собой.
Блез Паскаль
Пожалуй, это был самый чудный сон, который я видел за все время пребывания в этой консервной банке, что зовется боевым крейсером. Конечно же, в замечательном сне должны присутствовать деньги, а еще красивые девушки – и то, и другое я очень любил. Все было настолько прекрасно, что даже утробный гул разнесшегося по коридору сигнала не смог заставить меня открыть глаза. Нет, никто на нас не нападал, просто военные в очередной раз оповещали друг друга непонятно о чем. Будь это межзвездный лайнер, я немедленно заявился бы в командную рубку с понятными жалобами, но здешние люди в форме явно страдали или глухотой, или слабоумием: на все вопросы они только мотали головой, попасть же к капитану оказалось и вовсе нереально. Ну, ничего, этот кошмар скоро закончится…
Гул повторился. Проворчав что-то матерно-невнятное, я попытался закрыть голову подушкой. Тщетно – сколько раз я искал спасения под ее шершавым боком? Ну почему на таком огромном крейсере столь маленькие и жесткие подушки? Из личных спальных принадлежностей мне, к сожалению, удалось протащить на борт лишь белье и надувной матрас. Он и только он спасал мою спину и бока от того, что здешние обитатели называют кроватью. Из-за матраса, кстати, еще при посадке едва не разыгрался скандал, который мог стоить мне моего же контракта: командир группы – вредный русоволосый амбал по имени Яков, словно заевшая грампластинка, постоянно твердил о каком-то «предельном весе багажа» и том, что я его превышаю. Ну, скажите ради всего святого, неужели два чемодана и рюкзак – это так много? Летим надолго, чего спорить-то? Шон Кавальски, наш главный научный консультант, взял собой целый ворох оборудования! Ему, ко всему прочему, еще и помогать приходится – и ведь ничего, Яков молчит! Да что там «молчит» – при первой посадке в челнок сам же помогал затаскивать на борт ящик с реактивами. Кавальски жирный, он эту бандуру с места не сдвинет. Он – вот настоящая обуза для группы, а не я, как думают некоторые. Н-да, ох уж мне эта группа…
Громкий стук снаружи прервал мои размышления. Никакой звукоизоляции, комфорт нулевой.
- Дэвид Гриффитс, это Яков Полански. Вы меня слышите?
- Угу, - я лениво встал и потянулся к ручке каютной двери.
- Расчетное время до посадки – один час. Постарайтесь быть готовым к отлету в нужное время.
На меня словно опрокинули ушат ледяной воды. Вот те на! Кажется, эта штука, на которой я лечу, двигается куда быстрее гражданских транспортников. Один час! Е-мое, пораньше сказать нельзя было?!
Рассеянно «дакнув», я заметался по каюте, как карась в аквариуме со щуками. Достать нормальные брюки и куртку, убрать подальше комбинезон, проверить видеорекодеры и прочую записывающую шелуху. Обязательно расчесаться и достать черные лакированные туфли заместо кроссовок, в которых я расхаживал по крейсеру. Да, и еще пролистать блокнот с вопросами – предстоит взять несколько интервью, причем опросить следует и военных, и гражданских, а потом сделать из всего этого потрясный репортаж. Мороки будет – жуть, работать придется в том числе и с моей же группой, где кретин на кретине сидит, и кретином погоняет, но, черт возьми, именно за это мне платят деньги! На миг отвлекшись от вещесобирательства, мой разум погрузился в воспоминания…
…В то утро я мчался, как угорелый, стремясь продолжить работу над недавно начатым проектом. Выдался отличный случай слетать на Антигу и привезти оттуда чего-нибудь сногсшибательное, благо, местные корреспонденты мне и в подметки не годятся. Они ищут тех сенсаций, что уже состоялись, и о которых уже судачит полКонфедерации, я же предпочитаю выискивать мельчайшие признаки грядущей бури… или устраивать ее сам – как получится.
- Эй, Дэвид, не спеши, тебя Лиса хочет видеть, – секретарша поджидала меня у входа в офис, – сказала – немедленно.
«Лиса» – наш главный редактор. Высокая тощая женщина с узенькими щелочками хитрых глаз и длинным носом. Волосы покрашены в ярко-рыжий цвет, так что прозвище ей можно дать за один только вид, не говоря о характере. Она могла замять любой скандал, обвести вокруг пальца коллег и задобрить мечущих громы и молнии чиновников. Канал зарабатывал хорошие деньги на рекламе, поскольку был популярен. А популярен он был благодаря таким, как я.
- У меня для тебя великолепное дельце, Дэвид, – не здороваясь, сказала она, лишь только я ступил за порог ее кабинета, – присаживайся скорее, время не терпит.
Это было довольно странно: Лиса никогда не начинала разговор вот так, что называется, «в лоб». Подходя к ее обиталищу, я предвкушал долгий и ненужный треп о том, о сем, и был весьма удивлен создавшимся прецедентом. Должно было случиться что-то действительно серьезное, раз Лиса отказала себе в удовольствии помучить жаждущего перспективной работенки корреспондента.
- А как же Антига? – мастерски изобразив недоумение, спросил я. Впрочем, уж кто-кто, а Лиса прекрасно знала, что плевать мне на эту планету и все, на ней происходящее, если где-то в другом месте внезапно запахло большими деньгами.
- Оставь ее криворуким недотепам, – усмехнулась она, показав идеально ровный ряд мелких, сверкающих белизной зубов, – для тебя есть настоящее дело.
Последнее было сказано с завораживающе-таинственным придыханием, от которого сердце мое на миг остановилось, а глаза превратились в два контрольно-кассовых аппарата, всегда готовых считать кредитки с четырьмя, пятью и, конечно же, шестью нулями. От волнения губы пересохли, и я невольно облизнулся.
- Да-да, ты угадал, – еще одна улыбка, – материал, записанный и обработанный толковым специалистом, сулит хорошую прибыль. Именно поэтому я выбрала именно тебя, Дэвид, тебя – и никого другого.
- Куда я лечу на этот раз? – спросил я, открывая блокнот.
- На Мар-Хатамото, военную базу «Пэйот». Месяц назад там была обнаружена инопланетная инвазия, как следует из донесений. Им удалось локализовать ее, но для выяснения ее природы и дальнейшего изучения необходимо больше знающих людей и оборудования. Группа вылетает через три дня, в ее составе научные сотрудники и военные специалисты. Тебе предстоит сделать репортаж об их работе и обо всем том, что им удастся раскопать в той дыре.
- Думаете, зрителям будет интересно смотреть возню ученых? – поморщился я, – к тому же информация о каких бы то ни было тварях будет засекречена, сомневаюсь, что мне дадут отснять хоть несколько кадров с тем, чего простым людям знать не надо.
- У тебя будет допуск класса «А», я договорилась, – глаза начальницы хитро сверкнули, – Это во-первых…
- А во-вторых?... – не сдержавшись, спросил я.
- Во-вторых, тебе придется следить за каждым шагом, каждым движением группы, - стиснув зубы, прошипела редакторша, – те, кто послал их и те, с кем разговаривала я, принадлежат к разным политическим группировкам. Мои наниматели заинтересованы в правде или – неправде, все будет зависеть от обстоятельств, – ядовитая ухмылка расползлась ее лицу, Лиса хитро подмигнула мне.
- Но… но я же не военный корреспондент! – воскликнул я. Это было сущей правдой: скандалы, раздоры, склоки; любовницы и любовники, чиновничьи «шалости», громкие разоблачения – вот мой профиль, но это…, – почему не послать шпиона?
- Ты известен, никто ничего не заподозрит. Ко всему прочему, нужен будет скандал, а не донесение. Понимаешь, Дэвид, скандал!
Я призадумался. Все верно: кто сможет вылепить из мухи слона, вывернуть факты наизнанку и снабдить их такими аргументами, что все поверят в эту ахинею? Я, я и еще раз я! Но остается ма-аленький вопрос…
- А как же телепаты? – да, я гражданский журналист, но это не означает, что мне не известны кое-какие детали тех мероприятий, в одно из которых я намеревался ввязаться, – Точнее, «призраки» – или вы думали, я не знаю о них? – самодовольная ухмылка коснулась моего лица, – Эти твари раскусят меня, едва я ступлю на борт посудины, в которой мы полетим на Мар-Хатамото.
Лиса примирительно подняла руку. Да, она главный редактор, но без толковых журналистов ее должность – пустышка. Договариваться, договариваться и еще раз договариваться: льстить, убеждать, сулить хорошие гонорары и угрожать лентяям увольнением – вот она, профессия главного редактора популярного канала Т+.
- Разумеется, все учтено и оговорено заранее, – Лиса, приподняв левую бровь, выразительно заглянула в мои глаза, – Все как обычно, Дэвид, как обычно. Никаких телепатов нет на базе и не будет в составе группы. Я обо всем договорилась...
…«Я обо всем… договорилась» – процедил я сквозь зубы, заталкивая в рюкзак надувной матрас. Да-да, как обычно! Только ты не учла, хитрая наша рыжеволосая кикимора, что работать мне придется с кучкой идиотов! Одни всю дорогу гундят о встрече с иной жизнью, а, может, и разумом, другие корчат из себя героев, сошедших с комиксов для людей, которых Природа не наделила нужным для прочтения книг количеством мозгов.
- Мистер Гриффитс? Вы готовы? – это опять Яков. Неужели прошел целый час? Я, конечно, готов, но не рановато ли?
- Да, да, я сейчас выхожу…
- Хорошо, со мной лейтенант Джиннер, она проводит вас до челнока.
Прихватив поудобнее ручку чемодана с оборудованием, я открыл дверь и шагнул за порог каюты. Она, конечно же, стояла рядом, положив одну руку на пояс, другую – на кобуру с пистолетом. Любимая поза Лейлы Джиннер всегда вызывала во мне жуткое возбуждение, такое, которое я не испытывал даже на модельных смотрах для VIP-персон. Для вояки она была безумно красива – уж кто-кто, а я знаю толк в женских прелестях. Как и в первый день нашей встречи, взгляд мой изучающее скользнул вдоль стройных ног, которые я хотел бы видеть одетыми в туфли на высоком каблуке и что-нибудь обтягивающее, а не военные ботинки и бесформенный камуфляж. Черт, я с удовольствием отдал бы ей четверть… нет, треть своего гонорара за ночь любви, но боюсь, Лейла отстрелит мне яйца, вздумай я предложить подобное.
- Следуйте за мной, - резко скомандовала она. Именно скомандовала, поскольку именно Лейла была вторым человеком в группе после Якова. Вообще-то странно, что толстый Шон, руководивший научной частью экспедиции, безропотно слушает и ее, и Полански – по идее он должен был стать, по меньшей мере, правой рукой командира группы. Из-за характера? Или по кое-какой другой причине – той, что в данный момент провожала меня к транспорту?
Нарочно помешкав, я поплелся в некотором отдалении от нее, чтобы в очередной раз насладится видом прелестной фигурки, особенно той ее части, что находится пониже талии. Впрочем, даже у Лейлы был один существенный недостаток. Да, она умела ходить совершенно бесшумно – однажды я ощутил это на собственной шкуре, когда это прелестное существо застукало меня за пересчетом денег и презервативов, да, она обладала всеми внешними данными, чтобы стать великолепной топ-моделью, но при всех этих достоинствах ее походка больше напоминала шаг матерого солдата, чем женщины. И сейчас, глядя на мерно подрагивающие карманы штанов в том месте, где должны аппетитно выпирать округлые ягодицы, я представлял себе, каким потрясающим зрелищем мне выпало бы насладиться, надень она лосины…
Возбуждение, охватившее меня при этой мысли, было столь велико, что все прочие чувства отошли на второй план. Глаза на миг заполонил туман, вестибулярный аппарат дал сбой, и я, споткнувшись, едва не шлепнулся на пол.
- Смотрите под ноги, - опять этот тон. Интересно, она знает, что такое «вежливость»? Гм-м, к моему сожалению – да. И, к еще большему – эта рыжая бестия способна к самому настоящему флирту: строить глазки, менять резкий командный голос на медово-воркующий и даже заботливый. Но все это касается, увы, не меня, и даже не Якова, как следовало бы предположить. Ну кто бы мог подумать!… Вон он, опять листает какую-то бумажную древность. Шон Квавльски, за что же тебе выпала такая благодать, жирный ты тюфяк с высушенными наукой мозгами? В свои тридцать два ты уже достиг докторской степени, но есть ли в тебе хоть что-то, кроме знаний?
Разумеется, при виде челнока Лейла тут же оставляет меня наедине багажом и идет пообщаться с Шоном. Смотри, индюк, не упусти свой шанс, если в тебе еще осталась хоть капля спермы! Впрочем, думаю, вся она уже давно… гм-м… атрофировалась и теперь заменена персиковым соком, который ты так любишь.
Поставив чемоданы, я огляделся. Вся наша команда в сборе – кажется, мне оказали «честь» прибыть в числе последних. Ну да ладно, обижаться здесь не на что. Вон, Яков опять потащил какую-то бандуру. Мы что, собираемся основать научную станцию? Куда им так много оборудования? Однако же надо попытаться занять место получше, желательно поближе к Лейле и подальше от Якова, что, впрочем, труднодостижимо…
- Извините, мистер Гриффитс, но приказа на посадку еще не было, – вежливый голос остановил меня на подходе к трапу. Обернувшись, я узрел Джона Корпа, еще одного индивида из компании людей в камуфляже. Показывая острые, как у хорька, резцы, он улыбался и недвусмысленно кивал в сторону от челнока. И как такого вообще могли принять в вооруженные силы, да еще в спецназ? Он меня ростом ниже на голову и такой же тощий! Глаза узкие, кожа какого-то ненормально-желтого цвета… болеет, что ли? Да они все здесь болеют! – Мистер Гриффитс, вы меня хорошо слышали?
- Э-э, да, - изобразив доброжелательность, я немедленно убрался подальше. Лишние скандалы ни к чему, но если уж кто решит перейти мне дорогу, он сильно об этом пожалеет… после того, как я завершу это задание. Право же, у меня богатый опыт, гм-м, заочных экзекуций.
Не желая более ни с кем общаться, я засел возле стены огромного ангара и следил за передвижениями членов группы. Вот медик, вторая женщина в коллективе, тоскливо глядит на происходящее. Нет, вряд ли она чем-то расстроена, непонятная полудрема – это ее обычное состояние. Что ж, надеюсь, услуги врача нам не пригодятся. Третья дама, научный сотрудник, пытается навязать Якову свою помощь, но тот лишь отнекивается. Старательная девушка, из таких обычно получаются хорошие секретари-референты. Дана – ее все звали только по имени, была одной из помощников Кавальски, коих насчитывалось ни много, ни мало шестеро человек. Среди них особо выделялся высокий чернокожий мужчина со странным именем «Жофруа», научники в шутку прибавляли дополнительно фамилию какого-то древнего ученого – «Сент-Илер». Тот не обижался. Его, наверное, вообще невозможно было обидеть – ну как придраться к человеку, находящемуся в вечно-веселом состоянии, да еще с дикого вида прической, напоминающий сноп макарон? Будучи химиком, Жофруа постоянно пасся возле боксов с реактивами и заготовками, всякий раз проверяя их целостность. Он же изрядно подпортил мне тестовую съемку, строя в жуткие рожи прямо перед объективом камеры.
Через некоторое время я заметил пилотов, забирающихся в челнок. А где же обещанная Копом-Хорьком команда на посадку? И почему я не вижу еще двух наших вояк? Быть может, они с нами не полетят? О, тогда этот день стоит пометить как счастливый.
- Внимание, группа! – раздался громкий голос Якова, - Всем занять места в челноке. Первым идет научный персонал, за ним остальные.
Потеряв надежду занять место поудобнее, я зевнул и лениво поплелся ко входу, в который уже успел просочиться Жофруа. Да, а почему все прут в грузовой отсек, или у этой посудины он вообще только один? Не дай Бог…
Однако, едва попав внутрь консервной банки поменьше той, в которой находился до этого, я понял, что все мои мечты о комфорте есть лишь пепел, уносимый ветром. Какие там кресла, сидячих мест вообще не было! Все, даже толстый Шон, вцепились в свисающие с потолка ремни и оперлись о стены и поручни. Свободного места почти не было – все заняли ящики с оборудованием. Я, поставив чемоданы и сняв рюкзак, уселся на них. Висящий около меня ремень был слишком высоко, а как регулировать высоту, я не знал, спрашивать тоже не хотелось. Да и у кого? Не у Якова же.
Спустя несколько минут внутрь зашли военные, и шлюз медленно начал закрываться. Нас шестнадцать человек – семеро ученых, шесть военных, включая медика, два пилота и я – специальный корреспондент канала Т+. Челнок наш мог бы вместить и больше людей, но не с таким количеством оборудования. Судя по задрожавшим стенам, заработал двигатель. Наконец-то полетели…
- Сколько будет длиться полет? – мой вопрос не был задан конкретному человеку, следовательно, ответ мог бы и не прозвучать.
- Минимум пять часов, – вздохнув, проговорил Яков, - Мы отстыковались довольно далеко от Мар-Хатамото, так что придется потерпеть.
- Но почему? – не выдержал я. Вообще, какой смысл заставлять людей сидеть в этой тесноте, если крейсер мог попросту доставить всех их к планете, где можно было в два-три приема, в нормальных условиях, спуститься на базу?
- Можете задать этот вопрос капитану крейсера, - глухо проговорил тот.
- …когда увидите его в следующий раз, - ехидно продолжил Жофруа. Его глаза азартными искорками сверкнули в царящей полутьме.
Возможно, он хотел сказать что-то еще, но осекся под жалящим взглядом Лейлы. Я справедливо предпочел заткнуться до прибытия на базу «Пэйот», воистину, мое время настанет, но это будет потом. А сейчас надо ждать…
Как человеку общительному и по природе, и по профессии, мне оказалось довольно сложно высидеть все время полета, не открывая рта. Можно ли этим гордиться? Наверное – да, тем более, что голос диспетчера с «Пэйота» мы услышали только через семь с половиной часов…
- Челнок KS-233 вызывает Мар-Хатамото, как слышите, прием, – пилоты не удосужились отключить громкую связь. Здоровенная волосатая лапища Якова чувствовалась и здесь, мне, впрочем, это было только выгодно: сунув руку в карман куртки, я включил маленький звуковой рекодер, который мирно ждал своего часа еще на крейсере.
- Говорит капитан Андрей Максимов, слышу вас хорошо, прием…, – услышав это, военные удивленно переглянулись. Было с чего: обычно подобными вещами заведовали магистраторы-диспетчеры из информационного центра, офицеры могли найти занятие и посолиднее.
- Просим разрешение на посадку.
- Посадка разрешена, ведущий сигнал включен…
Яков снял с пояса коммуникатор в виде микрофона, спаренного с наушником и, немного пощелкав им, включился в разговор:
- Говорит капитан Яков Полански, командир группы. Вы можете дать информацию о текущей ситуации на базе? Инвазия полностью локализована?
Я невольно усмехнулся: вот кретин, даже мне заранее сказали, что «да»! Или у нашего ведущего острый приступ тупости или склероза?
- Источник находится под землей, возле корпуса 4. На данный момент весь персонал находится там. Ситуацию характеризую как локально-опасную, но вероятность утечки нулевая. Ваше место посадки – корпус 1. Там находится автоподъемник, который опустит челнок в ангар. После закрытия выходного люка и продувки ангара пройдите к жилым боксам, они поступают в ваше распоряжение, – ответил тот, старательно копируя «металлический» тон магистратора.
- То есть встречать нас не будут? – с нажимом поинтересовался Яков.
- Нет, - так же жестко ответил собеседник, – повторяю, весь персонал в корпусе 4. На ваш бортовой компьютер будет передана информация с планом базы, дорогу найдете сами.
Люди в челноке, ставшие невольными слушателями этого разговора, удивленно переглядывались. Если все так серьезно, почему на Мар-Хатамото летит не боевая экспедиция, а всего один челнок, в котором держать оружие могут только пятеро, не считая медика и пилотов? На миг в отсеке повисла мертвая тишина, нарушаемая лишь легким дрожанием стен аппарата да легким позвякиванием ручек на ящиках.
- Вас понял, конец связи, - процедил Яков и отвел микрофон в сторону ото рта.
- Мы будем рады видеть вас. Аминь.
- Чего? – Полански непонимающе тряхнул головой. Я вообще раскрыл рот от удивления: мы куда летим – на военную базу или в секту очередных полоумных? Или это «иной разум» постарался?
Внезапно все тело мое охватила странная тяжесть, очень захотелось прилечь – и это несмотря на то, что одежда на мне была – чище некуда, а пол, соответственно – грязнее… Лететь куда бы то ни было быстро расхотелось. В памяти назойливо всплывала большая и уютная квартира, где я жил вот уже три года, теплая ванна и, конечно же, прекрасные существа женского пола, которые за хорошее вознаграждение исполнят любое желание. Все это я увижу только через шесть месяцев. И самое страшное, что на этот раз пути назад больше не существует. Если на крейсере я мог устроить скандал, закрыться в каюте и, плевав на контракт, выть, что хочу домой, то здесь оставалось только лететь навстречу неизвестности. Э-э, Лиса, тебе и твоим дружкам придется действительно хорошо заплатить мне…
- Внимание, входим в атмосферу, приготовьтесь, – объявил пилот.
Ага, как в метро на некоторых колониях: осторожно, двери закрываются, следующая остановка – морг, она же конечная.
Выкинув ностальгию прочь из головы, я намертво вцепился в ручку одного из ящиков, надежно прикрученных к стене и полу. Челнок сильно тряхнуло, потом еще раз, еще… Началась жуткая болтанка, ремень над моей головой принялся танцевать какую-то несусветную жуть в стиле «латино». На миг я представил, что бы было, реши я уцепиться за него – к горлу немедленно подступил мерзкий комок тех масс, что имели все шансы стать рвотными. Спешно прижав ко рту изгиб локтя, я покосился в ту сторону, где стоял Шон. Странное дело, но он чувствовал себя весьма неплохо: схватив одной рукой поручень, а другой – ремень, Кавальски уверенно держался на ногах, благо, ступню одной из них он засунул под выступающее над полом утолщение одного из контейнеров. Интересно, а как остальные?
Оглядевшись, я понял – вся группа очень неплохо устроилась, и получалось, что хреновее всех было мне и Жофруа. Этот просто напросто повис на центральном ремне и теперь «танцевал» вместе с ним. Еда внутри меня предприняла еще одну попытку добраться до «аварийного выхода». Размечталась! Сглотнув, я сильнее прижался к ящику и обхватил ногами собственные чемоданы. Да, что бы там меня ни ожидало внизу, я уже мог гордо заявить: впечатления на всю жизнь получены в полной мере!
Наконец, кошмар закончился, и я смог нормально встать, не опасаясь в тот же миг шлепнуться на холодный и грязный металлический пол. Разумеется, эта благодать наступила только после посадки.
- Жофруа, с вами все в порядке? – осторожно спросила врач, наблюдая, как тот пытается наладить работу вестибулярного аппарата путем маленьких шажков с опорой на злосчастный ремень.
- Не обращайте внимание, для него это привычное, – ответил за него Шон, поправляя взлохмаченные волосы. Следующая его фраза, обращенная к Жофруа, едва не вогнала меня в столбняк, - ну как, хорошо прокатился?
- Фу-ух, круто, сэр…
Цвет лица Жофруа сменился со светло-шоколадного на темно-бардовый, движения любителя экстрима были все еще дерганные и неточные. Лейла, наблюдая за ним, покачала головой и указала на открывающийся шлюз. Приехали…
Согласно изученным мной ранее документам, планета Мар-Хатамото представляла собой каменистую безжизненную пустыню с редкими возвышенностями, среди которых, собственно, и располагалась база «Пэйот». Судя по фотографиям, цвет поверхности можно было охарактеризовать как грязно-серо-желтый. Атмосфера непригодна для дыхания. Ветер под 30 м/сек – обычное дело. Что военные здесь такого нашли, я не представлял, однако Лиса как-то метко заметила, что, скорее всего, большая шишка из генштаба просто ткнула пальцем в звездную карту, и появилась база. Все вполне логично…
Посадочная площадка действительно представляла собой опускающуюся платформу, иначе как мы могли так быстро очутиться в ангаре? Из труб, расположенных на стенах, продолжала струиться дыхательная смесь. Едва очутившись вне челнока, я заторопился к стене – чтобы не мешаться под ногами у вояк и чтобы не запрягли таскать ящики. В принципе, для Якова я находился в ограниченном подчинении, но все это хорошо только на бумаге. Военные, тем временем, уже заторопились к выходу из ангара, прихватив контейнеры с оборудованием. Впереди них шел Кавальски с портативным компьютером, где, наверное, был обещанный «диспетчером» план базы. Прихватив поудобнее чемоданы, я последовал за ними.
Как ни удивительно, ступив за пределы ангара, я был приятно удивлен окружающей обстановкой. Еще сидя на крейсере, я представлял себе военную базу в виде лабиринта из бетона и металла с узкими коридорами, где главный и, пожалуй, единственный цвет – серый. Проход же, по которому я шагал, оказался достаточно широким, таким, что даже страдающий клаустрофобией человек чувствовал бы себя в нем вполне уютно. Оставалось только надеяться, что на «Пэйоте» найдется хоть один приличный отсек для несчастного журналиста, соскучившегося по комфорту.
Погрузившись в мысленное обсуждение первого впечатления от военной базы, я пропустил начало сообщения, излившегося на наши головы из встроенных в потолок динамиков. Впрочем, слово «сообщение» здесь вряд ли уместно, поскольку это можно назвать только проповедью. Читал ее, как ни странно, капитан Максимов, чей хрипловатый баритон нам довелось услышать еще в космосе.
- …И когда Он снял седьмую печать, сделалось безмолвие на небе, как бы на полчаса… И видел я семь Ангелов, которые стояли пред Богом; и дано им было семь труб…[1]
Шедший чуть впереди Яков на мгновение замедлил шаг, потом, сделав знак остановиться, включил коммуникатор.
- Капитан Максимов? Это Полански, что происходит? Какие ангелы, какая печать? С вами все в порядке?
- Это Библия, - негромко подсказал Шон.
Яков, приложив палец к губам в знак молчания, дожидался ответа. «Диспетчер» не заставил себя долго ждать: через динамики послышалась торопливая возня, потом какое-то щелканье и, наконец, знакомый голос:
- Прошу прощения, мне здесь очень скучно, и я читаю вслух Библию – это все, что у меня есть… кроме устава, конечно. Хотите, я могу продолжить, очень интересно….
- Лучше повторите устав, - жестко проговорил Яков, - и заодно выключите громкую связь.
- Из-за перепадов напряжения в электросети оборудование может портиться, и я вынужден его тестировать, все переброшено на корпус 4, ну, вы понимаете…
- Очень странное объяснение, - процедил Корп, стоявший неподалеку от меня. Яков не прореагировал, поглощенный разговором с Максимовым.
- Разве в ходе теста читаются проповеди? - заметил он, - я требую прекратить это.
На той стороне канала связи что-то зашуршало, а затем безапелляционным тоном голос «диспетчера» выдал следующее :
- Вы забываете, что равны мне по званию, капитан Полански. И меня не интересуют ваши полномочия, чрезвычайные или не очень, вы здесь гости, и будете подчиняться хозяевам, то есть мне.
- И… и вы после этого считаете себя военным офицером? – опешил тот.
- Да…, - раздался лаконичный ответ. Динамик умолк.
Ох, как жалко, что Яков стоял спиной ко мне, когда выслушивал все это! Как бы мне хотелось увидеть его бычью физиономию, перекошенную чувством искреннего непонимания и полного облома! Полцарства за место капитана Максимова – уж я-то нашел бы, что сказать!
Группа, меж тем, удивленно переглядываясь, медленно потопала дальше. Полански молчал, вероятно, задетый словами «диспетчера». Я откровенно злорадствовал, получая от всего происходящего едва ли не оргазм. Что, съели, чучела камуфляжные? Воистину, клин клином вышибают, капитан Максимов – наш человек!
Расположились мы в офицерском отделении, где для каждого члена группы была отведена маленькая каютка, а если быть точным – каморка. Все удобства: сан-узел, тумбочка да кровать с маленьким столиком, на первый взгляд кажущиеся естественным продолжением стены. В каких условиях тут живут простые солдаты, я предпочитал не задумываться. Быстро, но аккуратно разложив вещи в тумбочке, я взялся за оборудование. Официально мне наверняка мало что дадут снять, но на то и существуют микровидеорекодеры, чтобы отправлять все эти запреты куда подальше. Один я заранее укрепил в кепке, другой – на поясе со всякой требухой вроде аптечки. Еще парочку – в ботинки: изображение получится кошмарное, но это уже не мое дело, а инженеров. Под конец я достал из чемодана хороший крупнокалиберный револьвер и засунул его во внутренний карман куртки. Оружие архаичное, но достаточно мощное. Стрелять я, правда, не умею, однако напугать эта штука может изрядно. Конечно, не Якова и не Хорька, но уж этих-то я застрелю безо всяких угрызений совести – если на то будет повод, конечно же.
Закончив устраиваться, я вышел в коридор – поглядеть, что делают остальные. К моему удивлению, никто ничего не таскал, ни с кем не ругался – помещение опустело. На всякий случай заперев каюту, я направился к ангару. Отзвук шагов повис в царящей тишине. Я остановился. Не то, чтобы мне стало одиноко, но было здесь что-то такое, от чего хотелось закрыть голову подушками или вообще спрятать ее в землю, как птица «страус» картинках школьного учебника биологии. Или же скрыться в толпе людей, абсолютно любых, ну да где их здесь найдешь? Кстати, а когда мы отправимся в этот корпус 4, где, по словам Максимова, собралось все население «Пэйота»?
Внезапно свет, и без того не способный похвастаться достаточной яркостью, померк еще сильнее. Не ожидав такого, я метнулся к своей каюте и что есть сил дернул ручку двери. Вопреки моим ожиданиям, она не ушла в стену, как раньше, а осталась, где и была. Люминесцентные лампы в стенах теперь излучали мертвенно-красный свет, какой обычно показывают в фильмах ужасов перед всякими злодеяниями. Вжавшись в треклятую дверь, я неотрывно следил за еле заметным мерцанием. Что там случилось? И где все? Если это какая-то глупая шутка…
- И пришел иный Ангел и стал пред жертвенником, держа золотую кадильницу; и дано было ему множество фимиама, чтобы он молитвами всех святых возложил его на святой жертвенник, который перед престолом, - донесшийся сверху голос капитана Максимова можно было назвать только загробным, и никак иначе, - И взял Ангел кадильницу, и наполнил ее огнем жертвенника, и поверг на землю: и произошли голоса и громы, и молнии и землетрясение.[2]
Лампы, сильно мигнув, засветились ярче. В тот же миг откуда-то издалека донесся ужасный грохот. Мне показалось, что стены подле меня задрожали. Грохот повторился, завершаясь кошмарным ревом и невыносимым скрипом металла о металл. Свет опять померк. Взяв себя в руки, я полез за револьвером. Черт, да он еще и не заряжен! Меж тем, психопат в диспетчерской продолжил вещать:
- И семь Ангелов, имеющие семь труб, приготовились трубить[3]…, - проповедь и не думала кончаться. Ну, гад, сейчас я тебе потрублю – нервная дрожь, охватившая пальцы, мешала засовывать патроны в барабан револьвера.
- И первый Ангел вострубил, и сделались град и огонь, смешанные с кровью, и пали на землю; и третья часть дерев сгорела, и вся трава зе[4]…
Грохот выстрелов приглушил завывания капитана; какого действительно цвета была трава и что с ней случилось, ему сказать так и не удалось. На пол посыпались искры от пробитого динамика. Я, не желая останавливаться на достигнутом, направился к следующему устройству. Максимов, тем временем, пытался что-то сказать про второго ангела, но я, оглушенный револьверными выстрелами и совершенно выбитый из колеи, его уже не слышал. Сзади раздался слоновий топот и грозный рев, отдаленно напоминающий голос Якова. Обернувшись, я узрел нашего командира группы, бегущего ко мне с чем-то, напоминающим короткоствольный дробовик. Заметив оружие, я неосознанно навел револьвер на Полански.
- Вы что творите, Гриффитс! Черт вас подери! – теперь я мог разобрать его слова.
На меня словно напал столбняк – не сводя оружия с Якова, я стоял, раскрыв рот, не в силах произнести ни слова. Неожиданно кто-то, подкравшийся ко мне сзади, железной хваткой сковал мои руки и резко поднял их кверху. Палец автоматически нажал на спусковой крючок – раздался очередной выстрел. Меня в тот же момент подсекли и грубо опрокинули на пол, заломив руки за спину. Револьвер аккуратно вытащили из онемевших ладоней.
- Полегче, Корп, это тебе не преступник, чтоб его так ломать, - вновь раздался голос Якова.
Меня подняли с полу и отпустили. Повернув голову, я заметил Хорька, держащего мой револьвер. И этот меня так скрутил? Ну, ничего себе, откуда у него сил столько, хотел бы я знать? Полански, меж тем, сурово переводил взгляд от меня к развороченному потолку и обратно.
- Потрудитесь объяснить, что здесь произошло? – спросил он.
- Нет, это вы потрудитесь объяснить, что происходит?! – злобно процедил я, - что за грохот, что со светом, почему заблокированы двери в каюты?
- Моя нормально открывается… - донесся голос Шона и характерный звук отъезжающей в стену двери-купе, - попробуйте еще раз, мистер Гриффитс.
Не обращая внимания на Якова, занявшего выжидающе-требовательную позу, я двинулся к своей каюте. Взялся за ручку – ничего. Что же здесь творится?
- У вас есть ключ? - спросил подошедший ко мне Шон, - может, вы заперли дверь и забыли об этом?
- Я что, совсем тупой, по-вашему?! – вспыхнул в ответ я.
- Но, простите, я не вижу другого объяснения, - осторожно заметил тот, - эти каюты не оснащены магнитными замками. И я не представляю, что там могло заклинить… пожалуйста, попробуйте.
Бормоча под нос невнятные ругательства, я повернулся и, достав ключ, вставил его в замочную скважину. Тут меня осенило: проклятье, а ведь я действительно запирал эту чертову дверь! Покраснев, как рак, я открыл каюту и с пристыженным видом повернулся к остальным. Толстый бурдюк глядел на меня с никому не нужным сочувствием, Яков оставался суров, как всегда, и лишь не вовремя подошедший Жофруа, казалось, сейчас лопнет от смеха. Хорек, глянув на его пунцовую физиономию, тихонько затолкал химика за спину массивного Полански, откуда весельчак ретировался в свое жилище. Спустя мгновение из его каюты раздался истеричный хохот, сопровождающийся биением чего-то об стол. Надо думать, головы…
- Ладно, - чуть скривившись, продолжил Яков, - я все-таки настаиваю, что бы вы первый объяснили нам, мистер Гриффитс, зачем нужно было стрелять в динамик из крупнокалиберного револьвера? Неужели во всем виноват Максимов?
- Почти…, - понимаю всю глупость и безвыходность своего положения, я все же собрался с силами и описал произошедшее так, чтобы не выставить себя полным идиотом и неврастеником. Однако Якова мой рассказ, кажется, не впечатлил…
- Произошел сбой в электросети, из-за чего с автопогрузчика в ангаре упало два наших контейнера, - сказал он, объясняя причину шумов, - эти штуки питаются от общих генераторов, то есть, не автономны. Контейнеры едва не свалились на Лейле голову, мне пришлось крикнуть ей, чтобы отскочила…. Мы оборудование в соседний ангар перегружали, понимаете? Там места больше. Из-за сбоя начался маленький переполох, вот и все.
Так плохо я себя еще никогда не чувствовал. В глазах остальных я представал теперь непонятно кем, и если раньше ко мне относились с легким пренебрежением, то что же будет дальше?! Очень хотелось закрыться в каюте и забыть все, хотя бы на пару часов, но, как назло, проход загородил Хорек с моим револьвером в руке. Да, кстати, насчет него…
- Оружие верните…, - тихо проговорил я.
- К сожалению, это невозможно, - ответил Яков, - мало того, что я не был предупрежден о наличии его у вас, так еще и произошедшее… Нет, это исключено.
- Но… но это была случайность, больше такого не повториться!
- Вот именно, - моя жалкая попытка оправдаться была встречена ледяным высокомерием, - ваш револьвер будет у лейтенанта Корпа до окончания миссии. И советую впредь не перечить мне. Поймите, Гриффитс, с вас надо в первую очередь спросить регистрацию на оружие и разрешение на его наличие здесь, на военной базе. Если хотите, мы можем выкинуть его, чтобы избежать н
|
| |
| |
